[Bleach Non-Kink]

Бьякуя отдыхает после ранений. Ему снится сон в стиле "Алисы в стране чудес" про их вторжение в Уэко Мундо.
Искаженные события канона его глазами, неожиданные смены места действия. Странное поведение друзей и врагов, приводящее тайчо в замешательство. Общая нелепость происходящего. Сюр. Бьякуя в характере, остальные - как повезет, ибо над ними поработало его подсознание.
Перинги, пробуждение и реальность на усмотрение автора.

@темы: Заявка, I круг, Выполненные

Comments

[Гость]

Заявка подвигла перечитать "Алису в стране чудес", и оказалось, что Кэрролл уже все написал - даже почти ничего менять не пришлось...

Кучики Бьякуя в стране чудес

Кучики Бьякуе наскучило сидеть с лейтенантом без дела на берегу реки; разок-другой он заглянул в мангу, которую читал Абараи, но там были одни только картинки да разговоры.

– Что толку в книжке, – подумал Бьякуя, – если в ней нет ничего, кроме картинок и разговоров?

Он сидел и размышлял, не встать ли ему и не нарвать ли цветов для икебаны; мысли его текли медленно и несвязно – от жары его клонило в сон. Конечно, составить икебану было бы очень приятно, но стоит ли ради этого подыматься?

Вдруг мимо пробежал Улькиорра.

Конечно, ничего удивительного в этом не было. Правда, Улькиорра на бегу говорил:

– Ах, Айзен-сама, Айзен-сама! Я опаздываю.

Но и это не показалось Бьякуе особенно странным. (Вспоминая об этом позже, он подумал, что ему следовало бы удивиться, однако в тот миг все казалось ему вполне естественным.) Но, когда Улькиорра вдруг вынул часы из жилетного кармана и, взглянув на них, помчался дальше, Бьякуя вскочил на ноги. Его тут осенило: ведь никогда раньше он не видел арранкара с часами, да еще с жилетным карманом в придачу! Сгорая от любопытства, он побежал за ним по полю и только-только успел заметить, что Улькиорра юркнул в гарганту под изгородью.

В тот же миг Бьякуя юркнул за ним следом, не думая о том, как же он будет выбираться обратно.

[Гость]

Нора сначала шла ровно, а потом вдруг круто обрывалась вниз. Не успел Бьякуя и глазом моргнуть, как начал падать, словно в глубокий колодец. Упал он на кучу удивительно белого песка и сразу же вскочил на ноги. Взглянул наверх – там было темно. Вокруг тянулись бесконечные пески, среди которых тут и там торчали редкие деревья без листьев, похожие на кристаллы, а вернее сказать, кристаллы, похожие на деревья без листьев. Улькиорры нигде не было видно.

Бьякуя пожал плечами и пошел вперед – не стоять же на месте. Через несколько шунпо он резко остановился. Прямо перед ним на ветке кристаллического дерева сидел Гриммджо.

Завидев Кучики-тайчо, Гриммджо улыбнулся. Вид у него был добродушный, но когти длинные, а зубов так много, что Бьякуя сразу понял, что с ним шутки плохи. Впрочем, шутить он и не собирался, тем более – с Гриммджо.

- Скажи, пожалуйста, куда мне отсюда идти? – вежливо спросил Бьякуя.

- А куда ты хочешь попасть? – ответил Гриммджо.

- Мне все равно… - сказал Бьякуя.

- Тогда все равно, куда и идти, - заметил Гриммджо.

- …только бы попасть в Лас-Ночес, - пояснил Бьякуя.

- Тем более все равно, куда идти, - сказал Гриммджо. – Куда бы ты ни пошел, рано или поздно все равно попадешь в Лас-Ночес. Больше здесь просто некуда попадать.

С этим нельзя было не согласиться. Бьякуя решил переменить тему.

- А что за люди здесь живут? – спросил он.

- Не люди, а арранкары, - сказал Гриммджо. – Заэль Аполло, например. Ннойтра еще, Аароньеро… Они психи.

- На что мне безумцы? – сказал Бьякуя.

- Ничего не поделаешь, - возразил Гриммджо. – Все мы здесь психи – и ты, и я…

- Откуда ты знаешь, что я не в своем уме? – спросил Бьякуя.

- Конечно, не в своем, - ответил Гриммджо. – Иначе зачем бы тебе понадобилось в Лас Ночес?

Довод этот показался Бьякуе совсем не убедительным, но он не стал спорить.

[Гость]

- На суд пойдешь? – спросил Гриммджо.

- Мне бы очень хотелось, но меня не пригласили, - сказал Бьякуя.

- Тогда до встречи! – сказал Гриммджо и медленно начал исчезать. Последней исчезла улыбка – она долго парила в воздухе, когда все остальное уже пропало.

- Да-а… - подумал Бьякуя. – Видал я арранкаров без улыбки, но улыбка без арранкара!

Тут вдалеке послышалось:

- Суд идет!

И Бьякуя вдруг оказался в огромном зале. На возвышении стояло судейское кресло, в кресле сидел Ямамото-сотайчо в пудреном парике, а вокруг толпились вперемешку шинигами, арранкары и еще множество разного народа. Перед судейским креслом стояла между двумя офицерами второго отряда Рукия в цепях. Возле Ямамото застыл навытяжку Кира – в одной руке он держал трубу, а в другой – длиннющий свиток. Сбоку на скамье сидели двенадцать присяжных – школьников из Каракуры. Посередине зала стоял стол, а на столе – большое блюдо с хогиоку.

- Глашатай, читай обвинение! – приказал Ямамото.

Кира трижды протрубил в трубу, развернул свиток и прочитал:


Урахара-сан в мир живых попал,
Подшутила карма жестоко.
Он чаи гонял, целый день скучал,
И придумал он хогиоку.

После Рукия-сан в мир живых пришла,
И ей было там одиноко.
Она в школу пошла, и в шкафу спала,
И украла она хогиоку.


- Обдумайте свое решение! – сказал Ямамото присяжным.

- Нет, нет, - торопливо прервал его Кира. – Еще рано. Надо, чтобы все было по правилам.

- Тогда вызывай первого свидетеля, - приказал Ямамото.

Кира трижды протрубил в трубу и закричал:

- Первый свидетель!

[Гость]

Первым свидетелем оказался Урахара. Он подошел к трону, держа в одной руке чашечку с чаем, а в другой – онигири.

- Прошу прощения, сотайчо-доно, - начал он, - что я сюда явился с чашкой. Но я как раз чай пил, когда за мной пришли. Не успел допить…

- Мог бы и успеть, - сказал Ямамото. – Ты когда начал?

Урахара взглянул на Тессая, который шел за ним следом рука об руку с Уруру.

- Четырнадцатого марта, кажется, - проговорил он.

- Пятнадцатого, - сказал Тессай.

- Шестнадцатого, - застенчиво прошептала Уруру.

- Запишите, - велел Ямамото присяжным, и они быстро записали все три даты в школьные тетрадки, а потом сложили их и перевели в йены по текущему курсу токийской валютной биржи.

- Сними свою шляпу, - сказал Ямамото Урахаре.

- Не могу, - ответил Урахара. – Это неотъемлемая часть моей имманентной сущности.

- Давай показания! – завопил Ямамото. – И не смей издеваться, не то я велю тебя казнить на месте!

- Я человек маленький, - начал Урахара, скромно потупив глазки, - и не успел я напиться чаю… прошла всего неделя, как я начал… суши с угрем у нас уже почти не осталось… а я все думал про категорический императив…

- Про что?! – спросил Ямамото.

- Про категорический императив.

- Ну конечно, - сказал Ямамото строго, - императив - это одно, а император – совсем другое! Ты что, меня за дурака держишь? Продолжай!

- Я человек маленький, - продолжал Урахара, - а только после этого у меня все перед глазами замигало… а тут Йоруичи-сан и говорит…

[Гость]

- Ничего я не говорила! – прервала его Йоруичи.

- Нет, говорила, - возразил Урахара.

- И не думала даже, - сказала Йоруичи. – Я все отрицаю!

- Она все отрицает, - сказал Ямамото. – Не вносите в протокол!

- Ну, тогда, значит, Джинта сказал, - продолжил Урахара, с сомнением взглянув на Джинту.

Но Джинта ничего не отрицал – он разглядывал свою бейсбольную биту и весь ушел в размышления о стратегии и тактике игры.

- Тогда я взял себе еще онигири… - продолжал Урахара.

- Но что же сказал Джинта? – спросил кто-то из присяжных.

- Не помню, - сказал Урахара.

- Постарайся вспомнить, - заметил Ямамото, - не то я велю тебя казнить.

Урахара почесал одной ногой другую и сдвинул панамку набекрень.

- Я человек маленький, - повторил он. – И я все думал о категорическом императиве...

- Сам ты категорический оболтус, - изрек Ямамото.

Тут какой-то пустой громко зааплодировал и был подавлен. (Так как это слово юридическое, мы поясним, что оно значит. Шинигами из второго отряда взяли большой мешок, сунули туда пустого вниз головой, завязали мешок и сели на него).

- Ну, хватит, - сказал Ямамото Урахаре. – Закругляйся.

- А я и так круглый, – радостно возразил Урахара. – Леденцы у меня в магазине круглые, гиконы круглые, хогиоку тоже была круглая, пока ее не стащили…

- Круглый ты болван, вот ты кто! – сказал Ямамото.

Тут другой пустой зааплодировал и тоже был подавлен.

Ну вот, с пустыми покончено, подумал Кучики Бьякуя. Теперь дело пойдет веселее.

- Ты свободен, - сказал Ямамото Урахаре.

И Урахара выбежал из зала суда, едва не потеряв по дороге свои гэта.

- И отрубите ему там на улице голову! – прибавил Ямамото, повернувшись к Сасакибе-фукутайчо.

Но Урахара был уже далеко.

- Вызвать свидетельницу, - приказал Ямамото.

[Гость]

Свидетельницей оказалась Шиба Куукаку. В руках она держала охапку фейерверков. Она еще не вошла в зал суда, а фейерверки уже начали взрываться один за другим. Бьякуя сразу догадался, кто сейчас войдет.

- Давай сюда свои показания, - сказал Ямамото.

- И не подумаю, - отвечала Куукаку.

Ямамото озадаченно посмотрел на Киру.

- Придется вам, сотайчо-сама, подвергнуть ее перекрестному допросу, - прошептал Кира.

- Что ж, перекрестному, так перекрестному, - вздохнул Ямамото, скрестил на груди руки и, грозно нахмурив брови, так скосил глаза, что даже Бьякуе стало не по себе. Наконец, Ямамото глухо спросил:

- Из чего делают хогиоку?

- Из пороха, в основном, - отвечала Куукаку.

- Из леденцов, - проговорил у нее за спиной робкий, еле слышный голосок.

- Хватайте эту Уруру! – завопил Ямамото. – Рубите ей голову! Гоните ее в шею!

Все кинулись ловить Уруру. Поднялся переполох а когда, наконец, все снова уселись на свои места, Шиба Куукаку исчезла.

- Вот и хорошо, - сказал Ямамото с облегчением. – Вызвать следующего свидетеля!

Кира зашуршал списком.

- Интересно, кого они сейчас вызовут, - подумал Бьякуя. – Пока что улик у них нет никаких…

Представьте себе его удивление, когда Кира пронзительно закричал:

- Кучики-тайчо!

[Гость]

- Здесь! – крикнул Бьякуя и так быстро вскочил с места, что задел краем хаори скамью, на которой сидели присяжные.

Скамья опрокинулась, и школьники посыпались вниз, на головы сидящей публики.

- Простите, пожалуйста! – смутился Бьякуя и принялся подбирать школьников.

Ему почему-то казалось, что, если не подобрать присяжных как можно скорее и не посадить их обратно на скамью, основы миропорядка рухнут.

- Суд продолжит работу только после того, как все присяжные вернутся на места, - сказал Ямамото строго.

- Я повторяю - все! Все до одного! – произнес он с расстановкой, не сводя глаз с Бьякуи.

Бьякуя взглянул на присяжных и обнаружил, что второпях он посадил Кейго на скамью вверх тормашками. Бедняга грустно дрыгал ногами, но перевернуться никак не мог. Бьякуя быстро перевернул его и посадил, как полагается.

Про себя же он подумал:

- Конечно, это совсем не важно. Что вверх головой, что вниз, пользы от него на суде никакой.

Как только присяжные немного пришли в себя и получили обратно потерянные при падении тетрадки, они принялись усердно писать историю этого происшествия. Один только Кейго сидел неподвижно, широко открыв рот и уставившись в небо: видно, никак не мог опомниться.

- Что ты знаешь об этом деле? – спросил Ямамото.

- Ничего, - ответил Бьякуя.

- Совсем ничего? – допытывался Ямамото.

- Совсем ничего, - повторил Бьякуя.

- Это очень важно, - произнес Ямамото, поворачиваясь к присяжным.

Они кинулись записывать, но тут вмешался Кира.

- Сотайчо-сама хочет, конечно, сказать: неважно, - произнес он почтительно.

Однако при этом он хмурился и подавал Генрюсаю знаки.

- Ну да, - поспешно сказал Ямамото. – Я именно это и хотел сказать. Неважно! Конечно, неважно!

И он забубнил вполголоса, словно примериваясь, что лучше звучит:

- Важно – неважно… неважно – важно…

Некоторые присяжные записали: «Важно!», - а другие – «Неважно!». Бьякуя стоял так близко, что ему все было отлично видно.

- Это не имеет никакого значения, - подумал он.

[Гость]

В эту минуту Ямамото, который что-то быстро писал у себя в записной книжке, крикнул:

- Тихо!

Посмотрел в книжку и прочитал:

- «Правило 42. Всем, чье реяцу превышает допустимые нормы, следует немедленно покинуть зал суда».

И все уставились на Бьякую.

- Мое реяцу не превышает пределов допустимого, - сказал Бьякуя.

- Нет, превышает, - возразил Ямамото.

- Раза в два, не меньше, - прибавил Кира.

- Никуда я не уйду, - сказал Бьякуя. – И вообще, это не настоящее правило. Вы его только что выдумали, Ямамото-сотайчо.

- Это самое старое правило в Сейрейтее! – возразил Ямамото.

- Почему же оно тогда сорок второе? – спросил Бьякуя. – Оно должно быть первым!

Ямамото побледнел и торопливо закрыл книгу.

- Обдумайте свое решение, - сказал он присяжным тихим дрожащим голосом.

- С позволения сотайчо, - вмешался Кира, - тут есть еще улики. Только что был найден один документ.

- А что в нем? – спросил Ямамото.

- Я его еще не читал, - ответил Кира, - но, по-моему, это письмо от обвиняемой… кому-то…

- Конечно, кому-то, - сказал сотайчо. – Вряд ли она писала письмо никому. Так обычно не делается.

- Кому оно адресовано? – спросил кто-то из присяжных.

- Никому, - ответил Кира. Он развернул письмо и прибавил: - Это даже и не письмо, а стихи.

- Почерк обвиняемой? – спросил другой присяжный.

- Нет, - отвечал Кира. – И это всего подозрительней.

Присяжные растерялись.

- Значит, подделала почерк, - заметил Ямамото.

Присяжные просветлели.

- С позволения сотайчо-доно, - сказала Рукия, - я этого письма не писала, и они этого не докажут. Там нет подписи.

- Тем хуже, - сказал Ямамото. – Значит, ты что-то дурное задумала, а не то подписалась бы, как все честные шинигами.

Все зааплодировали: впервые за весь день Ямамото сказал что-то действительно умное.

- Вина доказана! – объявил Ямамото. – Рубите ей…

- Ничего подобного! – возразил Бьякуя. – Вы даже не знаете, о чем стихи.

- Читай их! – сказал Ямамото Кире.

[Гость]

Кира надел очки.

- С чего начинать, сотайчо-сама? – спросил он.

- Начни с начала, - важно ответил Ямамото, - и продолжай, пока не дойдешь до конца.

Воцарилось мертвое молчание. Вот что прочитал Кира.


Какой-то тип каких-то правил
Зачем-то выучить не мог.
И что-то как-то он оставил
На перекрестке двух дорог.
Его пример – другим задача,
А если выйдет вдруг иначе –
Не напрягай свои мозги,
И все вернется на круги.
А не круги – так на квадраты.
Здесь не поможет занпакто.
Не смог нашить еще никто
Дырявым меносам заплаты.
Вздохни об этом при луне,
А лучше – вспомни обо мне.


- Это очень важная улика, - проговорил Яма-джи, потирая руки. – Все, что мы сегодня слышали, по сравнению с ней бледнеет. А теперь пусть присяжные обдумают свое…

Но Бьякуя не дал ему докончить фразу.

- Если кто-нибудь сумеет объяснить мне эти стихи, я его приму к себе в отряд! Я уверен, что в них нет никакого смысла.

Присяжные записали: «Он уверен, что в них нет никакого смысла», - но никто из них не сделал попытки объяснить стихи.

- Если в них нет никакого смысла, - сказал Ямамото, - тем лучше! Можно не стараться их объяснить. Впрочем…

[Гость]

Тут он положил стихи к себе на колени, взглянул на них одним глазом и произнес:

- Впрочем, кое-что я, кажется, объяснить могу.

И, повернувшись к Рукии, Ямамото спросил:

- Ты ведь не смогла бы пришить меносу заплату?

Рукия грустно покачала головой.

- Куда мне! – сказала она.

Это было верно – ведь она не занималась с Ишидой в кружке любителей рукоделия.

- Так, - сказал Ямамото, и снова склонился над стихами.

- Но там сказано, что «все вернется», – заметил Бьякуя.

- Конечно! – закричал Ямамото, с торжеством указывая на блюдо с хогиоку. – Это очевидно!

- Пусть присяжные решают, виновна она или нет, - произнес Ямамото в двадцатый раз за этот день.

- Нет! – подал голос из рядов зрителей Ичимару Гин. – Пусть выносят приговор! А виновна она или нет – потом разберемся!

- Чепуха! – громко сказал Бьякуя. – Как только такое в голову может прийти!

- Молчать! – крикнул Ямамото, багровея.

- И не подумаю, - отвечал Бьякуя.

- Рубите ему голову! – заорал Ямамото во весь голос.

Никто не двинулся с места.

- Кому вы страшны? – сказал Бьякуя. – Вы ведь всего-навсего компашка сопливых риока!

Тут все шинигами повскакали с мест и кинулись на Бьякую.

- Цвети, Сенбонзакура! – сказал Бьякуя… и обнаружил, что лежит на берегу реки, а рядом Абараи Ренджи тихо шелестит страницами манги.

- Просыпайтесь, тайчо! – сказал Абараи. – Вам пора на процедуры. Унохана-тайчо специально просила вам напомнить, что вы еще не полностью выздоровели после ранения.

И Бьякуя пошел в лазарет, раздумывая о том, какой странный сон ему приснился…

[Гость]

здорово, однако))

[Sky Alchemist]

Вот уж действительно сюр ))

[Гость]

ух ты, интересно! и заявка хороша, и исполнение не подкачало. замечательно!

[гинолис]

даа автор получил удовольствие )))

[Гость]

Очень рада, что автору заявки понравилось. ))

[Гость]

И за все другие отзывы - спасибо!

[гинолис]

э-э-э
если вдруг тут кто-то почему-то случайно и невольно решил, что автор заявки я - то это ошибка!..

[puni]

Мва-ха-ха, какая прелесть))) Миииило)

[Гость]

гинолис, а-а... э-э... Ошиблась!
Но я все равно рада, что понравилось.

puni спасибо!

[Гость]

Очень интересно написано.Я вот думаю,какая богатая у Автора должна быть фантазия,чтобы такое придумать?Поражает.Так держать,Автор,побольше бы таких интересных фиков)

[Гость]

Спасибо! Правда, фантазия в основном у Кэрролла, но мне все равно очень приятно. ))

[Fei Xue]

мне понравилось)))) стиль выдержан, стихотворения изумительны))))

[Лопоуша]

Fei Xue, спасибо, особенно за стихотворения - собственно, только они и переделывались, остальное подошло слово в слово.

Наверное, уже можно рассекретиться?

[Fei Xue]

Лопоуша,
думаю, можно)))) вы меня заинтересовали)

[Лопоуша]

Fei Xue, еще раз спасибо. Мне очень приятно. )

[Рудо]

Бьякуя в роли Алисы? Бьякуя нарушает законы? Бьякуя посылает Яма-джи?

КРУТО!

[Лопоуша]

Takeyumi, такую вот заявку хорошую придумали. )))
А мне как-то вдруг подумалось, что Бьякуя давно и часто хотел послать Яма-джи куда подальше, и уж во сне-то, да еще бредовом, после ранения, обязательно это бы сделал. )))

[Рудо]

Он бы и послал, но тлько в детстве. После смерти Хисаны, и свалившийся на него ответственности, его характер сильно изменился. Но в душе он наглый, вредный и импульсивный

[Лопоуша]

Takeyumi

Но в душе он наглый, вредный и импульсивный

Угу, угу. Он такой. )))))

Да и не то, чтобы характер изменился... Просто он научился держать себя в узде. Слишком даже хорошо научился. ))
Ответственность - да, то самое слово.

[Рудо]

даа... но к его внешности подобный характер идет