автору первого, про ворона, как занпакто айзена - это не только авторское; это китамура коуме ) static.diary.ru/userdir/9/6/6/3/966348/36491317... правда, то, что там намалёвано - это, скорее, грачи )))))
От первого автора: Сей текст - к вопросу о вОронах и продолжении: прочитайте и подумайте, стоит ли автору продолжать Автор - еще тот графоман с больным воображением и пожизненной траво~ой... Поэтому, «Мануал…»: 1. Да, оно снова не бечено. 2. Это кроссовер, потому можно сказать, что АУ – притом, зверский; к тому же, быстрей всего, в хронологии закралась ошибка.(и уже немного не по заявке) 3. ООС чудовищный, думается. 4. Автор – поклонник криптоисторических изысканий. 5. Автор ненавидит Айзена (как ни старается в себе это перебороть), поэтому желает его смерти всеми возможными и не возможными способами. З.Ы. 6. В данном случае несколько пафосное изложение продиктовано тем самым кроссоверным АУ. Автор настоятельно советует подумать, прежде чем читать!
Вот так Миродержец с судьбою большою Лечил свою душу чужою душою, И крепла опять сердцевина больная – Не зная, не зная, не зная, не зная… «Ересь Свастики», О. Ладыженский.
Длинная тень загородила бледный свет. Шинигами? Да, привык уже к этому слову. Конечно, столько лет в не родной среде – как-то и не к такому можно привыкнуть. Другой вопрос, почему он не таится и не нападает… Он мне – не враг? Интересно. Увеличить силу? Волнительно. Поставить на место шинигами? Ха, а кто же среди здешних жителей не хочет!.. Айзен-сама, значит, Владыка… Новый Бог Нового мира. Не уверен, что мне это интересно. Почему? Нет, я не расскажу тебе об этом. Я не скажу, что я гораздо старше тебя, я не скажу, что я отличаюсь от обитателей твоего «старого мира». Я вынужден буду отказаться… нет, постой! Что за тень за правым твоим плечом? Вот оно что… - Дай мне немного времени на раздумья, пожалуйста. Когда вернешься – я дам свой ответ. – А улыбка у него неприятная: добрая, словно медом намазана… родная почти – разве что язвительности не хватает. - Здравствуй, Мудрый! Вижу, ты нашел то, что искал. – Оскалится на него что ли? - Здравствуй. Ты хотел со мной говорить? - Хотел удостовериться, что все так, как ты обещал. – Все ясно, значит, нашел благодатную почву… - Да. Что скажешь теперь, присоединишься ли? - Мудрый, я знаю, что все изменилось. Но подсознательно, я не смогу вычеркнуть тот факт, что моим предназначением было убить твоего хозяина. Тебя это не смущает? - Нет. Я рад, что ты все еще помнишь об этом… И у меня теперь новое имя – советую и тебе не произносить больше своего прежнего и не показывать, что ты видишь меня. - Да, тебе бы стоило зваться не Мудрым, а Хитрым…
*** Огромный волк, чья шерсть отливала серебром в свете нарастающего молодого месяца, лежал под деревом. Мохнатая голова его покоилась на огромных мощных передних лапах, задние были подтянуты под себя, хвост - прижат к левому боку. Глаза закрыты. И только навостренные уши выдавали легкую заинтересованность в окружающем мире, но даже они почти не двигались, а словно вибрировали – так, как если бы он пытался отогнать докучливую муху, но у него не было на это то ли сил, то ли особого желания. Дерево, под которым он лежал - высокое, с непомерным обхватом ствола, с раскидистыми ветвями, такими, что сразу был виден возраст этого могучего исполина. Единственное, что смущало, так это отсутствие листвы, кроме пары уже сухих листков, где-то на самой вершине бывшей кроны. Огромный, уже седой волк спал под могучим, но уже мертвым деревом в царстве пустоты - в радиусе нескольких километров вокруг протянулась бескрайняя голая пустыня. И было совершенно непонятно: снег ли лежит вокруг, серебрясь в свете бледного светила, или это сверкают песчинки, что остались на месте гор, которые, возможно, здесь когда-то были. В любом случае, волк не думал о красоте того места, частью которого он сейчас был. Он просто спал чутким, но спокойным сном существа, много повидавшего на своем веку. Он был сыт и расслаблен. Пока – сыт… Где-то высоко над его головой что-то зашуршало и если бы не опыт, он мог бы решить, что это лишь сухие листья трутся друг о друга, стеная о приближающемся конце своего жизненного пути. Но животный инстинкт подсказывал: нет, не их стенания слышит прирожденный одиночка и убийца. Волк повел ушами, но в остальном, не сменив позы, остался лежать, ожидая появления неизвестного гостя. Страха не было – на километры вокруг не осталось равного ему по силе. Кроме того, он никогда бы не смог спутать звук этих крыльев со звуком любых других. А от обладателя этих ждать неприятностей уж точно не приходилось. «По крайней мере, здесь и сейчас» - успел подумать волк, прежде чем ворон, черный как сама пустота, опустился на одну из нижних веток, встряхнулся и сложил крылья, деловито глядя сверху вниз. - Все-таки, ты жив! – констатировала птица, наклонив голову и разглядывая спящего. – Вот уж не думал… Похоже, ворон ожидал ответа, но седой убийца продолжал хранить молчание. - Хорошо! – Наконец невпопад заговорил гость, словно подводя итог невысказанной мысли. – Но ты мог бы поприветствовать меня. Я понимаю, что косвенно мы – по разные стороны. Но это – было до того… - ворон, казалось, запнулся, не находя слов, способных передать суть того, что случилось. - …до того, как нас изгнали! – слова дались ему нелегко, но видимо, плотина, удерживающая все накопившиеся за прошедшее время эмоции, была разрушена, и он продолжал. - Ну, скажи, неужели ты не рад видеть своего собрата? – Волк приоткрыл глаза и из-под прищуренных век посмотрел на ворона. Тот счел это за одобрение и, нервно расправив, а потом сложив обратно крылья, продолжил: - Я слышал, как они убили хозяина. И... я потерял брата. - Это было странно, но ворон словно пытался разжалобить собеседника – видимо, тут-то он и совершил ошибку. Волк спокойно поднялся и уселся за задние лапы. - Ты – слышал, а я – видел … - произнес он, и в его рыке прорывались нотки угрозы, ненависти и призрения. Только теперь ворон увидел – в груди ночного охотника зияла дыра. - Пока ты – слушал, я смотрел, как того, кто породил меня, терзали те, кто раньше поклонялись. А потом, когда они закончили с ним, то перешли на меня: с меня рвали цепи… - Ворон застыл каменным изваянием в ветвях, внимая каждому вкрадчивому рычащему слову. – Ты понимаешь, те, знавшие, к чему это приведет, рвали железо, сковывающее меня, словно трухлявые полотна, утверждая, что ничего не случится. А еще, они говорили, что конца света не будет… - Волк не смотрел на того, кому вел повествование, но ворон видел, как седая шерсть встает дыбом на спине, видел, как обнажаются острые клыки. Волк на какое-то время остановился, переводя дыхание, после чего, уже более спокойным голосом продолжил. - О, Мудрый, знаешь ли ты, что я чувствовал, когда с меня срывали оковы, для которых я был рожден? Представляешь ли, чем оказалась та свобода, которую мне обещал мой родитель? Я носился по миру, не в силах выполнить то, что было мне начертано судьбой. Преследователи гнали меня, словно свора собак Дикой Охоты… в которой я, конечно, не участвовал, но, слыша стук копыт по морозному небосводу, всегда представлял. Я никогда не думал, Мудрый, что в Дикой Охоте будут принимать участи другие боги, а я - окажусь добычей. - Тот, кому было предначертано пожрать солнце, смотрел с грустью на совсем другое светило и думал о том, имеет ли смысл, уподобившись своим серым земным собратьям повыть немного на тонкий серп над головой. - И только через некоторое время, мечась от одних к другим, я нашел это место, где смог доказать свое превосходство когтями и клыками, умом и сноровкой. И вечный голод… Это больно, вестник, веришь? Для того чтобы заглушить эту боль мне постоянно приходилось пожирать сильнейших. – В его глазах загорелся охотничий азарт. – Сейчас я сыт на твое счастье, но учти, ты для меня – желанная добыча. Поэтому, не искушай судьбу и не гневи меня, Хугин… -Хорошо, Фенрир, я понял тебя, - бывший вестник Одина смотрел, как противник его повелителя опять ложится, умостив голову на массивные передние лапы. – Только вот что, у меня есть идея. Поэтому, скажи: если я пойду за новыми богами, ты пойдешь со мной? Скажи, готов ли ты будешь вершить новый Рагнарек? - Возможно, - уклончиво ответил тот. – Но когда найдешь тех, кого ищешь, не забудь заглянуть сюда. Я умею ждать – и я буду. Ворон не ответил, лишь махнув крылом в ответ, сорвался с ветки и удалился. Фенрир еще некоторой время пролежал, раздумывая над этой встречей. Потом поднялся, еще раз взглянул на месяц и протяжно завыл.
...После прихода христианской религии в скандинавские страны прошло около двух сотен лет . Ровно столько же времени прошло, прежде чем Хугин вернулся с новым именем - Кьёка Согецу, а самого Фенрира нарек Старком, Примеро Эспада.
И картинку сделайте квадратную. Шесть на девять сантиметров.
Уважаемый первый автор Герр каплей просил передать, что находиться в глубоком ахуе от восхищения вашим тестом. От себя скажу, что в очень глубоком и очень позитивном ахуе)))
Автор Скандинавии, Вы меня вдохновили! Правда, это лишь бледная тень но... Правда, я взяла Грецию… Твой мир.если есть желание...
Сколько тысяч лет ты уже живешь здесь? Восемь? Десять? Ты давно потеряла счет. Но своего спасителя, своего первого хозяина ты помнишь хорошо. Господи, почему они так мало живут… Ты прикрываешь глаза, вновь вспоминая прошедшее. …мальчик. Черноволосый, с живыми серыми глазами. Откуда он взялся? Ты уже привыкла, что верующих больше нет, и никто не оставляет у корней лепешек, молока и сыра. Мальчик гладит твой ствол рукой, и ты вздрагиваешь. Твоя крона беспокойно шелестит, роняя лепестки цветов. В этом прикосновении для тебя есть тайная чувственность. Он садится, прислонившись к тебе спиной, и закрывает глаза. – Ты кто? – А ты? – Я – Акурия. Дриада. – Кто-кто? – Дух этого дерева. Откуда ты пришел, мальчик? Ко мне никто не заглядывал уже много сотен лет. – Сакуры столько не живут… – А я живу. Только я не сакура. – Сакура. Я же не слепой! – Ты так и не ответил, откуда ты здесь? – А не знаю. Спать лег. Наверно, ты мне просто снишься. – Жаль… Ты роняешь лепесток ему на плечо. Словно тяжелую слезу. Когда-то ты плакала от одиночества. Мальчик задумчиво смотрит на лепесток на своей ладони. – Пойдем со мной. – Я не умею ходить. Я стояла здесь слишком долго… – Тогда я научу тебя! Он вскакивает и обнимает твой ствол. От детской непосредственности тебя трясет, его всего покрывают лепестки… когда ты понимаешь, что ты больше не дерево, твои щеки краснеют. Он, похоже, еще слишком мал, чтобы понимать, какие чувства разбудил в тебе. – Вот видишь! Так ты поселилась здесь. Среди других сакур и тихих озер. Через пятьсот лет к тебе прибежал уже другой мальчик. Они всегда забирали тебя к себе. Они все любили тебя. Все, кроме него. Нет, забрать-то он забрал… И теперь ты стоишь на самом высоком холме, и тебя треплет ураган, срывая лепестки цветов. – Что с тобой? – кричишь ты, но он не отзывается. Он не отзывается уже пятьдесят лет. За прошедшие тысячелетия ты успела забыть, как это – когда больше никто не приходит. Нет, ты без колебаний отдаешь ему свою силу, ведь тебе совсем не улыбается лишиться хозяина. А еще пятьдесят лет назад тут появился призрак. Ты была уверена, что такого не может быть, но своим глазам веришь. Хрупкая девушка зябко ежится и держится за твой ствол, чтобы ее не сдуло ураганом. Тебе становится интересно, и ты меняешь облик. В последнее время случаи выпадали так редко… Девушка пугается, когда ты обнимаешь ее и одним легким дуновением, оставшимся еще с той, далекой жизни, переносишь к подножью холма, к своему любимому плоскому камню. Беседа затянулась. Но зато теперь ты понимаешь, почему не получается до него докричаться и откуда здесь нестихающий ураган. Вечером девушка исчезает, и говорить снова становится не с кем. Хозяин молчит уже очень и очень давно. Ты смотришь на багровый закат. Как кровь. – Акурия… Ты вздрагиваешь. Ну не мог, не мог он знать это всеми забытое имя! – Почему ты так долго не приходил?.. – Прости… Я не мог… – Она рассказывала мне. – Она? – Девушка с синими глазами. Маленькая такая… Ее чуть ураганом не сдувало. Она все держалась за мой ствол… – Хисана… – Хозяин… Если ты будешь грустить, снова начнется ураган. Он ломает ветки, это больно. – Прости, Акурия… – Откуда ты знаешь? – Просто в последнее время мне снится один и тот же сон. Я, дерево во сне, и прекрасная девушка, которую я веду за руку. – Не может быть... Йоджин?.. – Йоджин? – он вскидывает на тебя удивленные глаза, такие же, как у того, первого… – Забудь. Это было слишком давно. Он со вздохом обнимает твой ствол, прижимаясь щекой к теплой коре. Ты смотришь на него сверху. Хочется сменить облик, но не время. Он доверился дереву, а не женщине. Ты склоняешь ветку и гладишь его кончиком листа по волосам. – Бьякуя… я скучала… Он молчит. Это самый молчаливый из твоих хозяев. А закат обливает кровью горизонт. К битве. За тысячелетия ты уже успела это усвоить. – С кем собираешься сражаться, Бьякуя? – С кем придется, Сен. Он снова зовет тебя новым именем. Тем, которое дал тебе Йоджин, когда привел сюда впервые. Оно очень тебе нравится. – Снаружи война. – Я буду ждать. Ты чувствуешь, как он улыбается. Ты не знаешь, насколько редко это случается. Здесь улыбка почти всегда освещает его лицо. – Ты ведь не покинешь меня? – Куда я без тебя, Сен… Ты не знаешь, сколько стоят эти слова. С тобой он всегда разговаривал так. В конце концов, это Внутренний Мир. Когда он уходит, к тебе заявляется гость. Два голоса в терцию приветствуют тебя, и Забимару садится у корней. Это твой первый друг. – Говорят, снаружи война. – Да. Мой уже заколебался банкаем размахивать. – Бьякуя приходил. Твой собеседник удивленно задирает голову. – Никак небо на землю обрушилось? Ты смеешься. Твой смех похож на шелест дождя в кроне. – Заби, хоть бы порадовался вместе со мной… Друг называется… Змеехвостый бабуин хрипло смеется на два голоса. – Радуюсь, радуюсь. Ты ведь счастлива, Сен? Вместо ответа ты меняешь форму и опускаешься на траву. – Кровавые закаты тут уже целый год. Когда же кончится эта война… Забимару ласково скользит хвостом-змеей по твоей руке. – Все когда-нибудь заканчивается, Сен. Ты рассеянно гладишь бабуина по голове, чешешь за ухом. Вдруг в твой мирок врываются ночь и жара. – Меня зовут, – поднимается Забимару. – До встречи. – Тебе, кажется, тоже пора, Сен. Увидимся. Ты встаешь в полный рост, и твои волосы застывают ветвями. – Цвети, Сенбонзакура!
*сидит и противно хихикает* смотрю, хорошо трава пошла. вообще, очень мило вышло))) а вот это заставило хохотать в голос: Мой уже заколебался банкаем размахивать.
автор, киньте у-мыло и мне - интересно же единомышленника в лицо знать)
Черт, мне понравилось писать про занпакто! В общем, вот еще: Непутевый.первая часть этого бреда Штиль. Ветер молчит. Шорох прибоя. Лучи солнца золотистой рябью мечутся по дну, по мельчайшим белым песчинкам. Исполинский скат лежит на мелководье и щурит единственный глаз. Миназуки любит тепло. Солнце ласкает кожу сквозь воду, тихо шумят волны. Кто сказал, что море молчаливо? Нет, просто многие забыли, как надо слушать. Миназуки стар. Он не забыл. Вот и сейчас море, как всегда, поет свою песню. Когда в Гималаи вползает тоска Длинная, как удав, И ветер трепещет у скал на клыках,– Для скал и ветер – еда, А снег превращается в пламя и медь, И воздух от памяти ржав,– Тогда в Гималаи приходит Смерть, Красная, как пожар… Скат зажмуривается, вслушиваясь в рокот волн. Море никогда не поет дважды одну и ту же песню. Запястья у Смерти, как шелк, тонки, Тонки, как стальная нить, В глазницах у Смерти текут зрачки – Огни, смоляные огни… Очень похоже на его хозяйку. Это море старо, как мир, и Миназуки уже давно не удивляет его всеведенье, истинное или кажущееся. Но его уединение вдруг нарушают круги на поверхности воды. Скат открывает единственный глаз. Второй ему выклевала Безумная Чайка, когда он еще был совсем молодым и впервые искал себе хозяина. Так и есть, на песке свернулся кольцами огромный белоснежный дракон и роняет в воду крупные горячие слезы. Миназуки всплывает. – Что, опять? Дракон кивает тяжелой головой. Его усы полощутся в море, по чешуйчатым щекам пролегли дымящиеся дорожки слез. – Ох, горе ты мое горькое… – скат, покачивая плавниками-крыльями, подплывает ближе. – Говорил я тебе, повремени, найдется еще хозяин…
Непутевый.вторая часть этого бреда – Да ладно тебе, старый ворчун! – на песок приземляются две однокрылые птицы. Катен Киокотсу всегда приходит запросто, без предупреждения, ведь они давние друзья. Интересно, как же они все-таки летают? Впрочем, не об этом речь. – Неужели совсем никакой надежды, Юэ-чан? – Совсем, – дракон роняет в воду еще пару слезинок. – Порой я жалею, что не смертен… – Эй, ты мне это брось! – Миназуки бьет плавником по воде, и дракон фыркает – его окатило с головой. – Смертен-бессмертен… Придет время, и твой дуболом уши прочистит…Думаешь, у меня никогда не было глухих хозяев? Юэ только всхлипывает. Этот диалог повторяется уже не первый, и, скорее всего, не последний раз. Катен бочком подпрыгивает к дракону и смотрит искоса. – Слушай, Юэ, раз он тебя все равно не призывает, пошли ко мне в гости? – Опять? – грозно рокочет Миназуки. – Мин-сан, мы ненадолго, – Киокотсу строит невинные глазки. Хитрец…– Сам же слышал, никакой надежды. Так что плохого в том, чтобы Юэ-чан немного развеялся? – Смотрите у меня, обормоты! Последние крылья оторву! Катен Киокотсу озорно подмигивают старому скату. – Пошли, Юэ-чан!
Непутевый.окончание этого бредаПосле солнечного побережья мир Киокотсу казался мрачным. – Не обращай внимания, – бросил Катен. – Это просто наш опять с фукутайчо поцапался. Выпьет – прояснится. Юэ огляделся. Грозовые тучи обложили небо до самого горизонта, вот-вот должен был начаться ливень. Дракон терпеть не мог дождь – замерзал. – Катен-кун, давай я как-нибудь в другой раз загляну? Дождь скоро пойдет… – Не пойдет, – уверенно заявил Киокотсу. – Чувствуешь, ветер дует? Скоро наш выпьет, и тогда эту хмарь разгонит. Катен тем временем пртащил Юэ ветвь с какими-то ягодами. – Угощайся, Юэ-кун. Дракон с сомнением покосился на ягоды, но попробовал. – Катен, ну ты что ж как мало принес! Он даже вкуса, поди, не разобрал! Киокотсу куда-то улизнул и вернулся с целой корзиной ягод. Оставалось только догадываться, как он перемещается в одиночку. – Вот теперь угощайся, Юэ-кун! Юэ облизал усы и уткнулся мордой в корзину. *** – Скажи мне свое имя! – повторил Зараки в сотый раз. – Н-не мог-гу. Капитан одиннадцатого отряда обернулся. Кажется, бесстрашный Кенпачи впервые испугался. Хорошо, что на полигоне в такой час никого нет! Откуда вывалился огроменный и явно пьяный белый дракон, оставалось только гадать. Маленькие красные глазки съехались к складчатой переносице, усы легкомысленно завязались бантиками. – Это ты – мой меч? – Я. – Какого ж ты молчал, веревка ты бельевая?! – П-попрошу не оскорб-блять, – дракон на нетвердых лапах, но по прямой двинулся к Зараки. – К-кто мной д-двести лет как попало р-размахивал? К-кто меня обо всяких слабаков щербил? Д-да ты меня и н-не почистил-то ни разу! Х-х-хозяин н-называется… И в-вообще… б-банкай еще н-надо победить… Кенпачи нехорошо осклабился. – Победить значит? Ха! Ну иди сюда, я тебя, змеюку, в узел завяжу! *** – Ох… – Что на этот раз, непутевый? – Победил он меня, Мин-сан. Развяжите, а?
-
-
06.01.2009 в 21:24раскроетесь умылом?
-
-
06.01.2009 в 23:59-
-
07.01.2009 в 02:56static.diary.ru/userdir/9/6/6/3/966348/36491317...
правда, то, что там намалёвано - это, скорее, грачи )))))
-
-
11.01.2009 в 20:17Сей текст - к вопросу о вОронах и продолжении: прочитайте и подумайте, стоит ли автору продолжать
Автор - еще тот графоман с больным воображением и пожизненной траво~ой...
Поэтому, «Мануал…»:
1. Да, оно снова не бечено.
2. Это кроссовер, потому можно сказать, что АУ – притом, зверский; к тому же, быстрей всего, в хронологии закралась ошибка.(и уже немного не по заявке)
3. ООС чудовищный, думается.
4. Автор – поклонник криптоисторических изысканий.
5. Автор ненавидит Айзена (как ни старается в себе это перебороть), поэтому желает его смерти всеми возможными и не возможными способами.
З.Ы. 6. В данном случае несколько пафосное изложение продиктовано тем самым кроссоверным АУ.
Автор настоятельно советует подумать, прежде чем читать!
-
-
11.01.2009 в 20:34Вы еще и мою заявку выполнили, правда, с кросс-фикатона, но не суть))))
-
-
11.01.2009 в 20:40Герр каплей просил передать, что находиться в глубоком ахуе от восхищения вашим тестом.
От себя скажу, что в очень глубоком и очень позитивном ахуе)))
-
-
11.01.2009 в 21:02ага, я видел эту заявку, и она чуть было не толкнула меня на то, чтоб туда вписаться - бо идея уже тогда была)))
Герру каплею поклон от меня: приятно сформулированная заявка - уже треть ее исполнения
-
-
11.01.2009 в 21:06Может быть вы объявитесь в умыл?
-
-
11.01.2009 в 21:13есть контакт)
-
-
11.01.2009 в 21:44данке
-
-
11.01.2009 в 22:15-
-
11.01.2009 в 22:20-
-
12.01.2009 в 14:55Вам спасибо)
когда текст трогает читателя - это всегда приятно)
гинолис
ну, вот) а Вы говорите: Китамура Коуме)
Вы посмеялись - и забыли, а ему с этим жить! почти (с)
-
-
12.01.2009 в 17:33это так здорово, что кажется оно так и было.
спасибо (пойду перечитаю скандинавские сказания)
-
-
16.01.2009 в 01:12-
-
18.01.2009 в 15:26Очень-очень понравился
-
-
09.03.2009 в 03:50-
-
09.03.2009 в 05:04Твой мир. если есть желание...
-
-
09.03.2009 в 12:01Молодец!
-
-
09.03.2009 в 12:54-
-
09.03.2009 в 13:06-
-
09.03.2009 в 14:34-
-
09.03.2009 в 15:09откройтесь умылом, онегай....
-
-
09.03.2009 в 15:51-
-
09.03.2009 в 22:02вообще, очень мило вышло))) а вот это заставило хохотать в голос:
Мой уже заколебался банкаем размахивать.
автор, киньте у-мыло и мне - интересно же единомышленника в лицо знать)
-
-
10.03.2009 в 00:57В общем, вот еще:
Непутевый. первая часть этого бреда
-
-
10.03.2009 в 00:59-
-
10.03.2009 в 01:00-
-
10.03.2009 в 01:08-
-
10.03.2009 в 11:24